Лорд. Небесные дороги - Страница 37

«Почему-то мне кажется, что тут не обошлось без стараний ведьмы. Что она со мной сделала? Почему громила испугался? Кого он во мне увидел? Я ведь помню, как аборигены бесстрашно бросались и на пауков и на шестилапого динозавра».

Одолеваемый такими мыслями мужчина вернулся к жилищу Ортианы. Сразу после поединка ему выдали вторую юбку. Теперь Звереныш имел право входить в дом хозяйки. Там они втроем и поужинали, при этом амазонка поглядывала на самца с опаской, зато ребенок не сводил с него восторженных глаз.

Закончив с едой, Ортиана поспешила на какое-то собрание. Девочка тут же попросила рассказать новую сказку. Он рассказал две. Одну по мотивам «Красной Шапочки», другую – «Маши и Медведя».

– Огсиена, а ты умеешь хранить тайны? – неожиданно спросил раб.

– Какие?

– Страшные, о которых никто не должен знать.

– Тайные-претайные?

– Угу.

– Наверное, могу, – быстро закивала головой девчушка.

– Тогда слушай. На самом деле я не самец.

– А кто же?

Надо было видеть глаза ребенка. Маленькими они не казались и в обычном состоянии, а сейчас…

– Еще недавно я была почти такой же, как Ортиана… – начал «правдивую» историю Царьков. – В нашей деревне я считалась лучшим воином, часто приводила в деревню дикарей, но однажды там, внизу, мне попался необычный самец. Почти такой же, как сегодня, но, кроме того, он был… Как думаешь – кем?

Леонид опасался сказать лишнего, чтобы не насторожить ребенка, а потому выбрал тактику, когда слушатель сам подсказывает продолжение истории.

– Неужели колдун?

– Точно. А ты откуда знаешь?

– Мне мама… та, первая, рассказывала, что колдуны самцов очень опасные. Они убивают охотниц.

– Да, лучше бы он меня убил, – тяжело вздохнул Леонид.

Обманывая ребенка, Царьков испытывал некую неловкость, но не видел другого выхода. Надо же было уговорить девочку освободить раба. В противном случае ее новая мамаша глаз с него не спустит.

– Бедненькая. – Девочка погладила мужчину по голове. – А что он сделал?

– Когда я почти его победила, колдун обратил меня в самца и усыпил.

– И что потом? – Огсиена даже дышала через раз, стараясь не пропустить ни слова.

– Меня избили, привязали к дереву и оставили на растерзание хищникам.

– По-настоящему?

– Конечно. На прощанье колдун рассмеялся и сказал: если через десять дней меня не расколдуют, я останусь самцом на всю жизнь. Ты не представляешь, как мне хотелось вырваться и убить его.

– Но ты сбежала?

– Да, зверь, который собирался меня сожрать, сначала перекусил веревку, потом я его убила.

– Голыми руками?

– Помогла веревка.

– Это был трупогрыз?

«Еще бы я знал, кто такой трупогрыз», – подумал рассказчик, но головой кивнул.

– Какая ты смелая!

– Что толку от смелости? Оставаться самцом очень грустно.

– Но кто-то ведь может расколдовать?

– Только ведьма. Думаешь, почему я позволила привести себя в вашу деревню после того, как поднялась на остров?

– Но нашу ведьму убили! – Огсиена даже ударила ладошками по щекам.

– Именно поэтому мне нужно срочно идти в другую деревню. Осталось всего три дня.

– Через лес?

– Конечно, я же опытная охотница.

– Мне страшно за тебя.

– Не бойся, со зверями я справлюсь даже в обличье самца, а с колдовством…

– А почему ты утром не ушла?

– Я же твой самец и без разрешения хозяйки не должна покидать деревню. К тому же надо было выиграть три поединка, но это самое простое, – махнул рукой Царьков.

– А как тебя звали до превращения?

Леонид решил нагнать еще больше таинственности, а потому перешел на шепот:

– Этого я не могу сказать никому. Колдун, когда думал, что я сплю, говорил, если прозвучит мое имя до того, как вернется настоящий облик, я умру.

– Ты должна немедленно уходить!

– Ты меня пока еще не отпускала.

– Я освобождаю тебя и маме скажу.

– Уже слышала, – в шалаш вошла Ортиана, – только никому пока об этом не рассказывай. Звереныш, не желаешь прогуляться перед сном?

Они вышли и направились вдоль улицы. Где-то на окраине деревни амазонка предложила сесть на траву.

– Даже я чуть не поверила в твою болтовню, – сказала она.

– Зато ребенок не будет думать, что у него отобрали любимую игрушку.

– Значит, решил убежать?

– Как мы с тобой в самом начале и договаривались.

– Да помню я, помню…

– Тогда почему такая недовольная?

– Вернулась со сходки. Там было решено тебя убить, как только несовершеннолетняя перестанет быть твоей хозяйкой. Мне приказали это ускорить.

– Убить? Самца? И что я вам сделал?

– Ты видел свой взгляд?

– Когда?

– Сегодня. Там, на арене.

– Как? Зеркал рядом не было.

– А они, те, кто управляет деревней, видели. И им стало страшно.

– Хочешь сказать, сейчас меня начнут…

– Еще никто не знает, что ты свободен.

– Ё-мейл вашу через вай-фай! Теперь еще и взгляд мой не нравится!

– Беги, Звереныш. Я не знаю, кто ты такой, почему явился на остров с говорящей птицей, отчего тебя пугаются дикари и животные, но ты не злой. Пусть я ошибаюсь, но ребенок… Огсиена почувствовала в тебе добро. И Наднебесный действительно послал тебя, чтобы спасти девочку.

– Надеюсь, ты не стала им об этом говорить? – заволновался Царьков.

– Меня никто не спрашивал. Просто приказали.

– И ты нарушишь приказ? А как же обычаи или что там?

– Нет таких обычаев. Из-за страха они готовы ввести новый, но тогда решать должна вся деревня.

– Спасибо, Ортиана.