– Где господин первый министр? Кто-нибудь видел господина Шрео?
Когда пыль осела, люди увидели гору камней, бывшую некогда двухэтажным домиком. Сквозь камни пробивались языки пламени.
На деле времени от сигнала тревоги до прогремевших следом взрывов прошло гораздо больше. Министр успел спуститься на первый этаж, где его бойцы уже подобрали подходящую кандидатуру на должность трупа главы правительства, накинул на него свою верхнюю одежду, нацепил на палец приметный перстень и окропил тело, особенно руку с кольцом, своей кровью, дабы предварительное опознание дало положительный результат. Затем чиновник подложил первую гранату под избранный труп, выдернул чеку и вместе с бойцами выскочил через окно, на ходу срывая чеку со второй бомбочки…
Двоим из сопровождения Шрео пришлось остаться изображать скорбь по погибшему начальнику, а третий, отводя взгляды посторонних, увел министра подальше от места его гибели.
– Что ж, переходим на нелегальное положение. Может, это и к лучшему. Проще действовать, когда тебя нет. Следующий ход за мной, господа заговорщики. И я обещаю, он будет достойным ответом на сегодняшний удар.
Когда Царьков очнулся, первой он увидел спасенную девчушку. Та сразу заулыбалась:
– Звереныш хороший.
– Угу, – согласился он.
«Толька башка у меня тяжелая, и мысли в ней совершенно недобрые. Особенно по поводу здешних дамочек. Ё-мейл их послать феминисткам на растерзание. Это же надо додуматься – укладывать спать мужиков, когда вокруг разворачивается филиал ада».
– Проснулся? – раздался голос Ортианы.
Леонид повернул голову и обнаружил свою бывшую хозяйку.
– Угу, – повторил он.
– Тебе зачли еще одну победу, скажи спасибо девчонкам, – проворчала амазонка. – Они очень ярко описали твои подвиги.
– Могли бы и два выигрыша начислить. Я столько паучков на тот свет отправил.
– Паучки не считаются, а вот толстохвост – тварь очень опасная.
Леонид осмотрел шалаш, в котором проснулся. Сооружение показалось чересчур просторным. То ли его перестроили, когда он спал, то ли…
– Где это мы?
– У меня дома, – радостно ответила Огсиена. – Она теперь моя мама, а ты – мой самец.
Десятилетняя девочка объясняла так, словно разговаривала с несмышленышем. Царьков поймал взгляд женщины, та лишь пожала плечами, подтвердив слова ребенка.
– Вы тут точно все с ума сошли.
– Дочка, погуляй немного на улице, – попросила Ортиана.
– Хорошо, – послушно согласилась та.
Когда ребенок вышел, амазонка начала говорить:
– Звереныш, ты влез в самые древние наши обычаи. О них уже забывать начали. Угораздило же меня найти такого раба!
– Ты лучше толком расскажи, что вчера произошло? Потом причитать будешь.
– Не вчера, а позавчера, – поправили его. – Ты проспал две ночи и целый день.
– Так нечего было колоть меня всякой гадостью.
– Если бы ты не совал свой нос, куда не просят…
– А то мне кто-нибудь объяснил, куда лезть не надо! – язвительно заметил Леонид.
– Сидеть нужно было на цепи и не дергаться.
– Пока твари не сожрут?! Ладно, забыли. Ты о каких-то обычаях говорила?
– Если ничейный самец отбирает у смерти несовершеннолетнюю сироту, он становится ее собственностью. Девочка может тебя подарить, продать, обменять, даже убить, чтобы никому не достался.
– Ё-мейл твою через вай-фай! Ну, у вас и обычаи! То от драки нас оберегаете, то под нож готовы пустить только за спасение от гибели.
– Потому что влез не в свое дело! – огрызнулась амазонка.
– А я не привык спокойно смотреть, как на моих глазах детей убивают.
– За нее должна была заступиться мать!
– Сама же сказала, она сирота! – удивился Царьков.
– Пока ты спасал Огсиену от лап чудовища, ее настоящую мать растерзали пауки. Видать, Наднебесному так было угодно, а ты вмешался…
– Не мели ерунды, Ортиана. По той же воле Наднебесного я мог оказаться в нужное время в нужном месте и не позволить чудовищу погубить ребенка.
– Но ты самец и не должен…
– Ты будешь ставить ограничения Наднебесному в выполнении его воли? – ехидно поинтересовался Леонид. – Ему самому решать, кого избрать для спасения беззащитного. Или он у тебя забыл спросить?
– Нет, – побледнела дамочка.
– Оно и правильно. А теперь ответь, почему ты стала ее мамой?
– Благодаря тебе.
– Не понял. Мы даже не целовались, а у тебя уже дети от меня? Да еще немаленькие?
– Сирота имеет право выбрать себе мать, – начала объяснять амазонка, – девочка не знала, что мы с Елкуарой поменялись имуществом, и хотела еще раз покататься на Звереныше.
– Погоди, тогда почему я ничейный?
– Твоя новая хозяйка нарушила закон, выпустив на волю чужих самцов. Это сразу лишило ее всех прав. К тому же она еще и пропала. Может, звери сожрали?
Ортиана явно была не в духе. Хотя, по мнению Леонида, она-то как раз выиграла больше всех. И дочка у нее появилась, и три самца в хозяйстве. Помимо этого большой дом…
– Ну и чем ты недовольна? – не выдержал мужчина.
– Не знаю, чего от тебя ждать в следующий раз. Теперь-то мне есть что терять, как видишь.
– Да не волнуйся, я скоро сбегу.
– От несовершеннолетней?
– А что тут такого? Как самец я ей еще долго не пригожусь.
– Нельзя. Все племя бросится тебя ловить. Да и я не позволю обидеть свою дочь.
– Ты обещала! – возмутился Царьков.
– Но я же не знала, что все так сложится.
– И что теперь делать?
– Попробую уговорить ее обменять тебя на что-нибудь полезное. Но не сейчас. Пройдет дней десять…